Молитва, с которой нужно начинать каждый день
Святая Мария, Матерь Божья и Матерь моя! Ты более мать, чем все матери вместе взятые: позаботься обо мне, как Ты это умеешь. Пожалуйста, пусть я не забуду эти три вещи, о которых Ты говорила: «Вина нет у них»: всегда сообщай своему Сыну о моих нуждах и о нуждах всех твоих детей. «Что скажет Он вам, то сделайте»: дай мне свет, чтобы я знал то, что хочет от меня Иисус, и огромную любовь, чтобы верно служить Ему. «Вот, я раба Господня»: пусть у меня не будет другого ответа на все то, что Он мне предлагает.
Алексия – это девочка, которая в 16 лет умерла от рака. Она была очень симпатичной и веселой, и у нее было много друзей. Дружба с Иисусом и Марией помогла ей с радостью переносить свою болезнь.
Вот что она пишет в письме своим школьным подругам:
«Операция длилась 17 часов, мне загипсовали половину тела и поставили два металлических стержня, которые твердо фиксировали мою голову с помощью такой же металлической короны с четырьмя штырями, упирающимися в кости черепа.
Полтора дня я находилась в отделении интенсивной терапии с интубационными трубками во рту, которые помогали мне дышать, хотя, как мне показалось, они больше душили меня. Мне было очень плохо, но ласка и забота медсестер очень облегчили мое состояние».
В гипсе и с металлическим венцом на голове после операции, она представляла собой такое зрелище (своих светлых волос она лишилась после сеансов радиотерапии), что даже дети, которые тоже лежали в отделении и часто играли с ней, смотрели на нее с нескрываемым подозрением. Алексия, которую не покидало чувство юмора, говорила: «Меня это не удивляет, ведь я похожа на Франкенштейна».
Ее пребывание в госпитале было продлено на несколько месяцев, и если ее душевные страдания облегчались нежностью родителей и вниманием медперсонала, то физические были просто нестерпимы. К этому прибавлялись осложнения, не имеющие никакого отношения к курсу лечения: потертости под гипсом, которые по причине жары и обездвиженности превращались в настоящие раны, язвы во рту и бесконечная боль. И хотя Алексия обычно не жаловалась, иногда она просто не могла больше терпеть.
Однажды, когда боль стала особенно невыносимой, она сказала Иисусу: «Иисус, почему Ты не поможешь мне? Пожалуйста, освободи меня от этой головной боли! Хотя бы ненадолго, даже если это будет всего лишь на миг. Я действительно больше не могу! Почему Ты так поступаешь со мной? Я любила Тебя с детства, я всегда молилась Тебе. Почему же Ты не поможешь мне? Когда я прошу Тебя за других, Ты помогаешь, а когда прошу за себя – не обращаешь на меня внимания. Это потому, что Ты меня не любишь. Если бы Ты любил меня, то помог бы. Ты не любишь меня, Иисус, не любишь! Знаешь, что я Тебе скажу? Я тоже не буду любить Тебя!»
Ее мать, которая все слышала, дала ей выговориться, как Иову в своих страданиях, а потом сказала: «Ладно, Алексия, хватит! Так нельзя говорить!».
Тогда Алексия быстро оставила свой жалостливый тон, который был у нее до этого, и твердым голосом ответила: «Мама, Иисус знает, что я не говорила все это всерьез».
Матерь моя, есть ли между мной и Иисусом такое же взаимное доверие? Говорю ли я с Ним о своих делах, как это делала Алексия, рассказывая Ему о своей болезни. Научи меня, Мария, делать это в молитве.
Мы будем рады любой, но ежемесячной помощи — это позволит нам увереннее чувствовать себя и надёжнее строить планы нашей работы — ПОЖЕРТВОВАТЬ
