Антониетта Мео

Маленькая девочка Антониетта Мео всей своей жизнью ответила на эти мучительные вопросы. В письмах своему другу Иисусу она напишет: «Дорогой распятый Иисус, я так люблю Тебя. Я так люблю быть с Тобой на Голгофе. Дорогой Иисус, дай мне необходимые силы, чтобы перенести те страдания, которые я жертвую Тебе за грешников.»

Антониетта Мео родилась 15 декабря 1930 г. в Риме и была четвертым ребенком Марии и Микело Мео (сестра Кармела и брат Джованни умерли еще в раннем детстве). Хрупкая, нежная, счастливая, с необыкновенной искоркой во взгляде, с виду совсем обычная…

Вот она с ведерком в руках на берегу моря, вот – на качелях, а здесь – с букетом полевых цветов… Семейный альбом с фотографиями займет всего пару страниц. На это есть причина – жизнь девочки прервалась, когда ей не было и 7 лет.

Дом семьи Мео находился недалеко от церкви Пресвятого Креста Иерусалимского, где хранились орудия мученичества Христа: частички Креста, на котором Он был распят, дощечка с надписью Его вины, шипы от Тернового венца. Именно в этой церкви и именно в праздник свв. невинных младенцев вифлеемских, 28 декабря и была крещена Антониетта, как будто бы уже тогда, в день крещения, давая свое согласие принять страдания и боль, принося себя в жертву для искупления заблудших душ: «Мой добрый Иисус, дай мне души, дай мне много душ; прошу у Тебя истины для них, прошу, чтобы Ты сделал их добрыми, и они смогли пойти с Тобой в Рай…»

Росла Антониетта в любящей, доброй и дружной семье, где ее ласково именовали Неннолиной, что на русский язык можно перевести как Тонечка. С раннего детства Мария Мео старалась показать дочери силу и красоту молитвы. Только научившись произносить первые слова, девочка обращалась со своими просьбами к Иисусу, к Деве Марии. А однажды, когда ей едва исполнилось три, она сказала: «Иисус, дай мне благодать умереть до того, как я совершу какой-нибудь смертный грех».

По словам старшей сестры Маргариты, Антониетта была жизнерадостной, подвижной и озорной девочкой. С огромным удовольствием носилась она по улицам, раскачивалась на качелях, падала, царапалась, как и все дети ее возраста. И поэтому, когда родители обнаружили у нее припухлость на левой коленке, они решили, что это от ее частых падений. Опухоль не уменьшалась и пришлось обратиться к врачу. После многочисленных медицинских обследований, ошибочных диагнозов и бесполезных болезненных процедур было сделано страшное заключение – остеосаркома, рак костей.

25 апреля 1936 года ногу пришлось ампутировать. Девочке не было и шести лет. Родители были вне себя от горя. Склонившись над больничной кроваткой, они еле-еле сдерживали слезы, не зная что сказать, чтобы утешить свое дитя. Но Антониетта держалась очень мужественно, с удивительным спокойствием приняла она это известие: «Я не лишилась ноги, а подарила ее Иисусу». А чтобы утешить родителей, она как-то сказала: «Я так рада, что Иисус послал мне это несчастье: ведь такое бывает с теми, кого Он особенно любит».

Конечно, Тонечка хотела быть, как все дети. В одном из своих писем к Иисусу, она обратилась к Нему с просьбой: «Помоги мне, сделай милость. Если Тебе угодно, отдай мне мою ногу. А если нет, пусть будет воля Твоя. Любимый Иисус, не уходи больше из моего сердца, оставайся всегда со мной». Ни упреков, ни условий: «Если Тебе угодно…», «Пусть будет воля Твоя…»

Несмотря на протез, Неннолина удивительно быстро вернулась к нормальной жизни: она, как и прежде ходила в школу, играла с детьми, выстаивала церковную службу, однако, к причастию ее еще не допускали – слишком мала. А ей так хотелось «поскорей принять Христа в свое сердце»! И вот родители получили разрешение пристава подготовить девочку к первому причастию. Это была самая большая радость в ее такой короткой, мимолетной жизни.

Мама стала готовить дочь к этому событию, каждый вечер занимаясь с ней катехизисом. Как-то раз она предложила Антониетте написать письмо главной сестре детского сада и попросить разрешения принять первое причастие на Рождество Христово, в Святой вечер.

Так появилось первое письмо: «Дорогой Иисус, сегодня я иду гулять и зайду к моим сестрам и скажу им, что я хотела бы на Рождество принять первое причастие.» (15 сентября 1936 года).

С этого момента Неннолина начала диктовать (прежде чем научилась писать сама) маме письма Иисусу. Диктовала она всегда трепетно, глубоко погрузившись в себя, как будто боялась не сказать что-то самое важное, самое сокровенное.

Когда же она научилась пользоваться ручкой, то стала подписывать свои послания словами: «Антониетта и Иисус».

Всего осталось около 160 писем: 105 из них адресованы Христу. Эти письма Неннолина бережно клала под маленькую статую Иисуса около своей кроватки, «чтобы Он пришел и прочитал».

«Дорогой мой Иисус, сегодня я научилась писать «о», так что скоро смогу писать Тебе сама. Сегодня я была чуточку капризной, но Ты, добрый Иисус, обними Свою девочку…»

«Дорогой Иисус, пойдем со мной завтра в школу.»

«Иисус Младенец! Я Тебя очень люблю! Правда, сегодня я не очень-то хорошо себя вела, но прости меня… Я больше не буду. Целую, твоя Антониетта.»

Не раз, приблизившись к ларцу со святым причастием (скинии), она выкрикивала: «Иисус, идем, поиграем!»

С огромным нетерпением ждала Ненолинна своего первого причастия. Ее мама на процессе беатификации рассказала, как ее девочка сравнивала свою душу с яблоком, в котором есть семечко. Это семечко в черной кожуре, и под кожурой белое. Это и есть божья благодать, которая входит в человека во время причастия… На этом месте мать остановила ее:
– Кто тебе это рассказал? Наверное учительница в школе?
– Нет, мама, – отвечала она, – это не учительница говорила, это я сама себе так придумала. Затем она закончила свою мысль просьбой: «Иисус, сделай так, чтобы эта милость всегда, всегда была со мной.»

Рождество 1936 года. 25 декабря. Долгожданный день первого причастия. Нарядная, счастливая Неннолина, сложив ладошки, опустилась на колени и, несмотря на боль, причиняемую протезом, простояла так в глубокой молитве на протяжении всей службы.

«Дорогой Иисус-Евхаристия, я так рада тому, что Ты пришел в мое сердце. Никогда не покидай его, останься навсегда со мной. Я Тебя люблю, Иисус, и хочу броситься в Твои объятия и делать то, чего Ты хочешь.»

«…Ты помоги мне, потому что без Тебя я ничего не смогу сделать.»

«… прошу Тебя, добрый Иисус, сохрани навсегда благодать в моей душе.»

К весне состояние Антуанетты резко ухудшилось и ее отец решился поговорить с ней о соборовании.

Он рассказывал об этом так:
– Ты знаешь, что такое святой елей?
– Таинство, которое уделяют умирающим, — ответила она. Ему не хотелось беспокоить ее, и поэтому он добавил:
– Порой оно приносит и телесное исцеление…
– Я уже слишком готова, – возразила на это Антониетта, и он не настаивал больше. А когда позднее священник говорил ей, что святой елей умножает благодать, девочка внимательно выслушала его, а потом сказала: «Этого-то я и хочу».

После соборования Антониетта совсем ослабела. Ее непрерывно мучила одышка и кашель. Она не могла уже даже сидеть, так что ей приходилось постоянно оставаться в постели. Было видно, что девочка очень страдает, но она, улыбаясь, каждый раз повторяла всем: «Со мной все хорошо!» Она улыбалась и медсестре, которая делала ей перевязку, хотя метастазы поразили уже все тело и опухоль сжимала грудь, так что ее маленькое сердечко оказалось смещено в сторону.

В процессе беатификации абсолютно все, кто находился последние месяцы возле Антониетты, свидетельствовали о ее необычайном спокойствии и какой-то необъяснимой радости. Мама девочки даже подумала, что боли отступили. Она подошла к доктору и сказала:
– Я не верю, скажите мне правду, действительно ли она страдает?
– Что за вопрос вы задаете? Эта боль невыносима!
Тогда она вернулась к кроватке дочери и сказала:
– Антониетта, благослови свою маму…
С большим трудом приподняла девочка руку и перекрестила свою мать.

Она постоянно просила милости для других: для ближних, для грешников, для священников, медсестер…
«Я прошу тебя за каждого человека, который много зла сотворил.»
«Молю Тебя о том человеке, сделавшем столько зла.»
«Молю Тебя о том грешнике, которого Ты знаешь и который, такой старый, лежит в больнице св. Иоанна.»

Неннолина попросила священника приносить ей причастие каждый день, и эти часы после причастия были самыми спокойными за весь день. Как только она была в силах диктовать, она просила маму записать ее письма Иисусу.

Последнее письмо датируется 2 июня 1937 года. С большим трудом, скрывая свою боль, но все-таки улыбясь, Антониетта диктовала:

«Дорогой распятый Иисус, я так люблю Тебя…»

Каждое слово давалось ей с большим трудом, приступы кашля прерывали мысли, но как только ей становилось лучше, она продолжала:

«Я так люблю быть с Тобой на Голгофе. Дорогой Иисус, передай, пожалуйста, Богу Отцу, что я очень люблю и Его тоже…

Дорогой Иисус, дай мне необходимые силы, чтобы перенести те страдания, которые я жертвую Тебе за грешников…

Дорогой Иисус, передай, пожалуйста, Святому Духу, чтобы Он озарил меня любовью и наполнил Своими семью дарами…

Дорогой Иисус, передай, пожалуйста, Приснодеве, что я очень Ее люблю и что я люблю быть с Ней…

Дорогой Иисус, я так люблю повторять Тебе, что очень-очень люблю Тебя…

Мой добрый Иисус, я поручаю Тебе своего духовного отца и прошу Тебя: дай ему необходимые благодати…

Дорогой Иисус, я поручаю Тебе моих родителей и Маргариту. Твоя девочка посылает Тебе много-много поцелуев.»

Последние слова дочери Мария Мео уже еле расслышала. Приступы кашля сотрясали исхудавшую Антониетту, у нее не оставалось уже никаких сил. Видя муки, которые выпали на долю ее малышки, мать вдруг встала, смяла письмо и с яростью бросила его в ящик.

Днем позже лечащий врач Антониетты вызвал для консультации личного врача папы – профессора Милани. Осмотрев девочку, тот сказал, что положение очень серьезное и необходима новая операция. Затем он остановился на пару минут и заговорил с Неннолиной, желая как-то утешить малышку. Профессор был потрясен тем, как эта шестилетняя девочка переносит такую нестерпимую боль: без жалоб и упреков. Отец Антониетты рассказал ему о письмах, которые его дочь пишет Иисусу, и на просьбу показать их мать достала из шкафчика то самое, последнее, измятое, которое и оказалось в руках папы Пия XI.

На следующий день перед домом Мео остановилась машина от понтифика. Папа передал Антониетте слова восхищения ее стойкостью, ее смирением, и пожелал скорейшего выздоровления.

Состояние Неннолины еще больше ухудшилось. Из-за скопившейся жидкости в легких дышала она с большим трудом. 23 июня была сделана еще одна операция, в ходе которой девочке были удалены 3 ребра. Из-за тяжелого состояния врачи смогли ей сделать только местное обезболевание.

Мама, которая всегда была рядом, вспоминала впоследствии: «Я не могу описать те муки, которые пронизывали это молодое тельце. … из последних сил сдерживая слезы, я сказала ей :
– Вот увидишь, моя маленькая, когда ты поправишься, мы отправимся в отпуск, мы поедем к морю… Ведь тебе так нравится море.. Ты сможешь искупаться…
Она посмотрела на меня взглядом, полным любви, и сказала:
– Не беспокойся, мама, а лучше порадуйся за меня… Я уйду отсюда через 10 дней, а может, и чуть раньше…

Мария Мео не могла тогда знать, что Антониетта предсказала точную дату своей смерти.

Утром 3 июля 1937 г., когда день только начинался, Микеле Мео подошел к постели дочери, чтобы поправить подушку и поцеловать свою малышку. Антониетта вдруг прошептала: «Иисус, Мария…, мама, папа…». Глядя перед собой, она в последний раз улыбнулась и закрыла глаза…

На следующий день в Риме огромная толпа народа тянулась за маленьким белым гробиком по направлению к собору Пресвятого Креста, недалеко от которого, на кладбище Верано и была захоронена Антониетта Мео – самая юная святая в истории церкви.

3 мая 1999 года останки Антониетты были перенесены с кладбища Верано в собор Пресвятого Креста. Там была построена особая часовня и небольшой музей, посвященный маленькой «Преподобной» (таким титулом церковь наделила ее в 2007 году) Здесь хранятся игрушки, одежда Антониетты и все ее письма. Здесь всегда белые лилии — они напоминают об обещании святой послать по ее молитвам на землю дождь из белых лилий, благодать неба.